Мы помним твои песни и стихи, мы помним тебя, Юра...

Он дважды был в Чечне. Когда звонил жене Римме, на её вопрос: «Ну как там?», неизменно отвечал: «Спокойно. Всё нормально». Чтобы не волновалась.

Передо мной лежит его чеченский блокнот-ежедневник. Небольшой, без обложки, с порванными страницами. В него он записывал то, что происходило с ним. Иногда там всего два-три предложения, иногда записей - полная страница.

Вот только несколько из них.

1 января. «В 7.30 выезд на убийство. Одного «чеха» пришили свои же. Побольше бы свои пришивали своих. Бандитов было бы меньше. День прошёл быстро. Начальник разбирался по каждому выстрелу. Позвонил домой два раза.

У ребят началась домашняя лихорадка. Хочется домой!!!»

5 января. «На фугасе подорвался сапёр-омоновец из Костромы. В ноябре 30 лет исполнилось. Разорвало на куски, мало что нашли. Опять возле Чехи (населённый пункт) 3.01.02 сгорел зам. по кадрам из Санкт-Петербурга, 35 лет. Сегодня приехали москвичи для приёма техники - 2 чел.».

8 января. День рождения: «Ребята стали поздравлять с утра. Приезжали наши из Башкирии, сходили на базар. Ребята готовят стол, сядем в 21.30. Звонил домой. День рождения отметили нормально. Поздравили, подарили».

12 января. «Обстановка накаляется из-за двух убитых чехов...».

13 января. Воскресенье: «Ребята ведут разговоры уже только о доме. Нервы у всех на пределе, но держатся. Надо продержаться ещё две недели. Стали приезжать «помощники». Нервозность вводят ещё больше. Конечно, охота домой, но от этого дни быстрее не летят. Ничего, осталось немного. Просто в последние дни чаще думается о доме».

14 января. Старый Новый год: «Ночь прошла нормально. Новый год не справляли. Посмотрели телик и легли спать. Собираюсь к «Кавказу» (кафе) встретить нашу колонну. Подъехали к кафе, хотели пообедать, напротив был блок-пост. Его подорвали за 10-15 минут до нашего приезда. Когда возвращались, в лесу федералов обстреляли - «Урал». Полкабины снесло. Этот день для нас прошёл удачно».

16 января. «Утром сопровождал колонну до «Кавказа». Завтра приезжает зам. министра Карамов и ещё новая группа. Как только приехал в РОВД, отправили на ДОН-100. Проехали участок дороги, за нами на фугасе 4 убитых, 3 раненых. Завтра приезжают из Пензы. Осталось немного».

19 января. «Запретили выход в город из-за убийства ментов. Целый день просидел в кубрике. Наши ездили на «Кавказ», проводили костромской ОМОН. У всех чемоданное настроение, потихоньку собираемся. 21-22 прилетает министр Диваев».

А эти записи уже из другого дневника.

1 ноября. «Обстрел н.п.Чехи. Боевик подорвался на мине. Убили женщину - 4 выстрела - в голову, в шею. Ночью контрабасчики обстреливают горы. ДОН-100 так же всю ночь поливал. Чехи собираются что-то предпринять, скупают медикаменты».

5 ноября. «Ночью был обстрел, наши уложили одного боевика. Труп притащили в отдел, парень лет 20. Второго ФСБ застрелила. Возле РОВД вокруг постоянно копошатся какие- то бородачи, когда выезжают наши, они исчезают. Напротив РОВД обнаружили бойницу в одном доме».

А дальше обстановка уже очень напряжённая. Обстрелы, зачистки, обнаружение фугасов и их уничтожение, разминирование дорог. Как пишет Юра, обстановка - хреновая, тяжеловато, соскучился по своим. Связи с домом нет. Радует, что нет 200 (погибших) и 300 (раненых). А потом - взорван БТР, водителю оторвало ноги, стрелку - одну руку. Сегодня два - 300.

22 ноября. «Нас обстреляли, но на это уже никто не обращает внимания. Обстреляли и соседний пост. Два - 200, три - 300».

- По жизни он был добрым, отзывчивым, справедливым человеком. Настоящим мужчиной. Я за ним была, как за каменной стеной, - говорит супруга Римма. - Он всё время кому-то помогал. В первую очередь думал о других, в последнюю - о себе. Умел слушать, объяснять, помочь, поддержать, найти общий язык. Видя несправедливость, искренне удивлялся: «Ну как же так, Римма? Как же так?».

- С Юрой мы дружили ещё со школы, - продолжает наш разговор его близкий друг Олег Ковтун. - Он был мне больше, чем друг. Был братом. Я шёл к нему и с радостями, и с горестями, зная, что найду у него слова сочувствия и поддержки, надёжное плечо. Когда его не стало, показалось, что мир рухнул. С ним ушла частичка меня. Недавно, взяв в руки телефон и ища номер родственника, наткнулся на Юрин номер. Пальцы непроизвольно нажали на зелёную кнопку. Я замер, услышав длинные гудки, ведь номер, как я знаю, был заблокирован. А через несколько секунд раздался мужской голос: «Алло!». От нахлынувших чувств не смог сразу ответить. Потом объяснил, что это был номер телефона моего лучшего друга, которого уже нет. Мужчина с пониманием отнёсся к моим словам и сказал, что я могу, если хочу, звонить ему. Рад, что ему достался номер достойного человека...

Учёба в Оренбургском высшем зенитно-ракетном командном училище, служба в Вооружённых силах СССР, в органах внутренних дел (начальник штаба), в районном подразделении судебных приставов - где с судебного пристава-исполнителя поднялся до заместителя начальника отдела. Не расставался все эти годы Юрий Вячеславович и с любимой гитарой. В последние годы он входил в состав ВИА «Время», куда также входили Олег Ковтун, Айрат Ахметвалиев, Ильгиз Фаткуллин. Все они - участники боевых действий в «горячих» точках. Их песни на чеченскую и афганскую тему, о патриотизме, где бы они ни выступали, поднимали залы, собравшиеся слушали их стоя. А Юра ещё очень проникновенно читал стихи. С надрывом. Так, как их чувствовал, вызывая слёзы на глазах.

В последние годы он болел. Перенёс две тяжелейшие операции. Ходил с помощью протеза. Но не терял духа. Наоборот, сам подбадривал других, шутил, устроился на гражданскую работу. Был счастлив в семье. Супруга Римма была его надёжным тылом, опорой, хранительницей домашнего очага, как и в молодости, бесконечно влюблённой в него. Они построили новый дом. Дочери Динара, Марина и Кристина радовали их. Двери гостеприимного дома Щеголёвых всегда были распахнуты для друзей и родных...

Как же, порой, несправедлива судьба. Она забирает наших любимых в самый неожиданный момент, когда купаешься в счастье...